В середине XIX века в России легализовали проституцию. Девушки, занятые на этом поприще, стали поднадзорными, т.е. легальными.
В 1843 году в Петербурге был учрежден первый Врачебно-полицейский комитет, задачей которого была - официальная регистрация проституток. Уже через год, в 1844 году появился «Табель о проституции»: жрицы продажной любви стали поднадзорными, что означало полную легализацию их занятий.
У них не было паспортов - вместо них выдавался жёлтый билет - бланк желтоватого цвета, в котором был указан род занятий. Представительниц профессии стали называть «билетными», «бланковыми» и «тайными». Между этими категориями существовали некоторые отличия.
Медицинский билет проститутки
К примеру, "билетная" проститутка была поставлена на учёт во Врачебно-полицейском комитете. Ей вменялось в обязанность прохождение регулярных медосмотров. Кроме того, она могла быть прикреплена к конкретному публичному дому.
В этот разряд могли попасть как несчастные женщины, знавшие несколько иностранных языков и волею судьбы оказавшиеся на улице, так и совершенно опустившиеся, работавшие в грязных и тёмных заведениях и ночлежках.
"Бланковая проститутка" могла быть не прикреплена ни к какому публичному дому. Как правило, для регистрации во Врачебно-полицейском комитете таких жриц любви приводили насильно. Их отлавливали на улицах, пойманных ставили на учет, выдавая специальные бланки.
Эта категория женщин была самой незащищенной - часто они попадали в зависимость от хозяек квартир, в которых они снимали углы. Подбирая себе клиентов на улицах, они ежедневно подвергали себя опасности. Из исторических источников известно о ряде зверских преступлений, совершенных в 1908–1910 годах в Петербурге - тогда жертвами убийцы становились именно "бланковые" проститутки.
Впрочем, жизнь в публичных домах тоже была не сахарной. Работницы борделя пахали за четверть гонорара - остальную сумму забирала себе хозяйка. Правда, ей приходилось платить государству налоги, так что от ее заработка тоже оставалась лишь часть.
Хозяйка борделя не должна была принимать на работу девушек моложе 16 лет, по воскресеньям и на Страстной неделе проститутки отдыхали. "Мамаше" также вменялось в обязанность следить за самочувствием своих работниц и не изнурять их сверх меры.
Кстати, бордели в России вывесок не имели, и располагались на значительном расстоянии от храмов и учебных заведений. Учащимся услуги девушки не оказывали, так что гимназисты и прочие безусые товарищи попасть в дом терпимости не могли.
Публичные дома тоже ранжировались. Одни - те, что побогаче - были солидными, и работницы в них были образованными. Обстановка в таких борделях больше напоминала салонную, а гостям подавали закуски и вина. Туда хаживали даже именитые особы, и провести время в таком заведении не считалось чем-то зазорным.
"Безбилетные" проститутки, пойманные полицией на Нижегородской ярмарке
Други бордели больше напоминали ночлежки, были грязными, обшарпанными. Контингент клиентов был соответствующим. Да и работницы в таких домах терпимости ни красотой, ни образованием похвалиться не могли.
Что касается цен на "любовные" утехи, то они тоже были разными и зависели от города (в Москве и Санкт-Петербурге стоимость "ночных бабочек" была выше, чем где-либо еще), времени суток и других факторов:
Так, за посещение публичного дома в Петербурге и Москве господин отдавал 3-5 руб. за сеанс, 5–15 руб. за ночь, выезд проститутки на дом оценивался в 10–25 руб. В провинциальных городах все было дешевле: 1–3 руб., 1–5 руб. и 3–10 руб. соответственно. В дешевых домах терпимости разовое посещение "дамы с камелиями" обходилось в сумму от 20 до 50 коп.
Чтобы понять порядок цен, приведем стоимость некоторых продуктов. Так, фунт (400 г) ржаного хлеба в 1897 году стоил 3 коп., белого — 10 коп., пуд (16,3 кг) соли — 10 руб., 100 яиц — 2,8 руб., столько же — фунт чая, пуд осетрины — 13 руб., фунт мяса — 13 коп., пуд сливочного масла — 11,6 руб.
Помимо "билетных" и "бланковых", в России были и так называемые "тайные" проститутки. Эти женщины не стояли на учете, не имели ни "желтого билета", ни "бланка". Конечно, ни о каких медицинских книжках речи тоже не шло. И заразиться им самим, а потом заразить клиентов венерическими заболеваниями было весьма обычным делом. К примеру, если в 1910 году проституток, заражённых сифилисом, было около половины, то к 1914 году их количество выросло до семидесяти шести процентов.
Тайные проститутки находили клиентов по объявлениям в газетах или рекомендациям. Среди них были и те, к которым годами ходили одни и те же клиенты. Фактически такие "дамы полусвета" со временем превращались в содержанок нескольких господ. Хорошее отношение к себе они ценили и новые знакомства заводили с опаской потерять прежних покровителей.
Что касается детской проституции, то по официальным данным XIX — начала XX века ее не было, хотя на самом деле она была распространена и довольно серьерзно. К примеру, по подсчетам врача Бентовича, в числе тайных проституток дети десяти-двенадцати лет составляли более 10%.
Детей в "жрицы любви" как правило заманивали обманом. Подобная ситуация описана Алексеем Ремизовым в повести «Крестовые сёстры», в которой одна из героинь, 15-летняя девочка, пришла в гостиницу как нянька, а потом "как ночь, уж кто-нибудь непременно человек по пять за ночь к ней приводили". Конечно, эти девочки не были детьми состоятельных господ - в детские проститутки попадали чаще всего сироты, незаконнорожденные и дети с тяжелыми судьбами при живых родителях. После, по достижению 16 лет, девочка могла выправить себе "желтый билет" и зарабатывать услугами на законных основаниях.
