В ближайшие два месяца следствию предстоит восстановить полную картину ужасной трагедии, которая развернулась в маленьком селе на границе двух областей — Ростовской и Волгоградской.
«ЕГОРКУ НИКТО НЕ ВИДЕЛ БОЛЕЕ ПОЛУГОДА»
Немолодая женщина в голубом с красными цветочками халате поверх вязаной кофты и в белом платке на голове, всхлипывая, стоит в зарешеченной клетке.
Рядом с ней — мужчина со всклокоченными седыми волосами в темной куртке. Он добела сжал в кулаки широкие крестьянские ладони и прикусил нижнюю губу.
Таких, как они, — тысячи в селах и деревушках России. Увидишь таких — и пройдешь мимо. Но если узнаешь, что натворила именно эта семейная пара, — вздрогнешь и посмотришь на них уже другим взглядом: с ужасом.
Это — Наталья и Андрей Павловы из хутора Ярского Волгоградской области. Ей 47 лет, ему 48. Они родители шестерых детей, двое из которых родные (один уже взрослый и уже сам воспитывает своего ребенка), остальные четверо приемные. То есть нет: приемных осталось только трое, потому что один, 4-летний Егор, около года находившийся у них на воспитании, погиб — по версии следствия, был убит. И в этом убийстве подозреваются они, приемные родители.
— Нормальные вроде были, — пожимают плечами соседи. — Только нелюдимые. Сколько лет живем вроде бок о бок — у нас тут всего полтора десятка дворов, но разве что иногда парой слов могли перекинуться. Не работают, у них свое хозяйство. Детворы у них много, детдомовские в основном. Раньше всегда такие шустрые были, всюду бегали. Особенно Егорка, самый маленький: светлый такой, хорошенький.
— Гляди, как на Егора-то похож вроде! — толкнула мужа в бок локтем Наталья.
— Тише ты! — прикрикнул он на нее.
И остановился.
Стали наблюдать. Потом утвердились: да, действительно похож — и росточком, и светлыми волосами, и телосложением.
Проследив за женщиной с детьми еще сотню метров, они увидели, как те зашли в магазин. Дальше все развивалось стремительно. Андрей припарковал машину у обочины, и, едва дети появились на улице вновь, они выскочили и бросились к ним. Брызнули бабушке в лицо из газового баллончика, схватили толком ничего не успевшего понять мальчугана, запихнули его на заднее сиденье, взревел двигатель и старенькая «семерка» Павловых рванула прочь.
— К счастью, один из свидетелей (в центре Морозовска в выходной всегда довольно много людей) запомнил, что, во первых, номера на машине волгоградского региона, а во-вторых, разглядел одну из цифр, — сообщили в следствии.
«ЭТО НЕ МОЙ ПАПА, МОЕГО ЗОВУТ САША!»
Когда в полицию поступил звонок о похищении ребенка, рассказывает источник «КП» в силовых структурах, об этом, разумеется, доложили в главк. После предварительного анализа ситуации даже опытные оперативники были в растерянности, потому что главный вопрос, который встал у всех, был один: зачем?
— В любом преступлении есть мотив, — объясняет собеседник «Комсомолки». — А тут очевидного мотива как бы не было. Морозовск — городок маленький, 25 тысяч человек населения. Семья украденного мальчика не богатая: отец в небольшом бизнесе, мать в магазине работает. Конечно, проверили версию о разборках между родителями — она отпала, тем более что отца проверили на полиграфе.
Одновременно следственно-оперативная группа пробивала по госномерам все зарегистрированные в Волгоградской области «пятерки» и «семерки» темно-зеленого цвета, у которых имелась одна известная цифра: «7».
— Спасибо автолюбителям, которые проезжали по трассе на Волгоград из Морозовска 7 мая с 12.30 до 16.00, предоставившие записи видеорегистраторов: они помогли идентифицировать автомобиль похитителей, — говорят в СКР.
Дальнейшее было делом техники. По номеру установили владельца (сразу обнадежило, говорит источник «КП», что место совпало с локацией поисков — х. Ярской в Волгоградской области), за домом подозреваемых установили наблюдение.
— Все по-прежнему упиралось в мотив: на тот момент не было еще точной информации об исчезновении приемного ребенка Павловых, поэтому нельзя было отбрасывать версию вымогательства, — продолжает наш собеседник. — Кто знает — пришли бы мы сходу в этот адрес, а там похитители держат, скажем, ствол у головы малыша, могло быть и такое.
Поэтому под видом соцработников к Павловым отправились оперативные сотрудники — вроде как проверить условия проживания приемных детей и спросить, когда они доставят малышей на прививки. И им предъявили «Егора» — под видом Тимура. Но тут вышел прокол. Мальчик наотрез отказывался называть Андрея отцом и начал кричать: «Моего папу зовут Саша».
Дальше в дело вступила группа захвата: все прошло моментально, супруги были задержаны, спасенного Тимура, которым пытались подменить исчезнувшего Егора, отправили обратно к родителям.
— Он до сих пор вздрагивает время от времени и зовет маму, — тесно прижимает малыша к себе его отец Александр С.
НЕ СООБЩИЛИ О СМЕРТИ МАЛЫША, ПОТОМУ ЧТО БОЯЛИСЬ, ЧТО ИХ ЛИШАТ ДЕТСКИХ ПОСОБИЙ
— На первом допросе Павловы заявили, что, мол, их приемный сын в сентябре прошлого года играл в песочнице возле дома и пропал, — рассказали в следственных органах. — А сообщить в органы опеки они якобы побоялись, чтобы их не лишили материальной поддержки (по 8 тысяч на каждого приемного ребенка плюс компенсации по «коммуналке» и другие субсидии. — прим. ред.) и не забрали остальных.
Однако этому объяснению в Следкоме не поверили.
— Буквально сразу возникли подозрения, что это исчезновение носит криминальных характер, — пояснила газете «КП» — Ростов-на-Дону» официальный представитель СКР Светлана Петренко. — Было возбуждено уголовное дело по статье «Убийство».
В течение двух суток искали тело пропавшего ребенка. И нашли. В зарослях травы за задним двором дома приемных супругов.
— Он заболел и умер, — выдвинула новую версию Наталья.
По не подтвержденным данным, на допросе она рассказала, что будто бы у Егора было сильное недомогание, его начали лечить водными процедурами, но не рассчитали температуру воды и фактически обварили кипятком. От ожогов малыш скончался. И приемная мать отнесла и закопала его тельце за огородом.
— В кратчайшие сроки будут назначены все необходимые судебные экспертизы, по результатам которых специалисты установят истинную причину смерти ребенка, а также обстоятельства предшествовавшие его гибели, — заверила Светлана Петренко.
Но за трагедию предстоит ответить не только приемным родителям-извергам, а еще и органам опеки: целых восемь месяцев ребенка не было в живых, а никто и пальцем не пошевелил, чтобы хотя бы узнать, как обстоят дела в этой семье. Плюс — главный вопрос: как вообще им могли отдать на воспитание чужих малышей?
Источник
